Ёжики: кратко о главном

. . .

Лианель сбежала "потому что вы мне все никто". Хангард уехал за ней что бы её вернуть, но потом плюнул и просто поехал с ней ибо "ты можешь ехать куда угодно, но и я — тоже, в том числе, за тобой, ибо ты мне не никто".

Сэмюэль, Тэйлин, Норгвен и потрепанный пытками и дракой, но вроде перевербованный, Хатрайт едут в столицу сами. Путь не дальний, учитывая лошадей, но еще одна ночь им предстояла. На подступах в столицу обнаружилась таверна, где отделившаяся часть партии преспокойно заночевала, продав лошадей (до столицы рукой подать), а основная решила сперва разведать обстановку (в наличии все же и слишком приметная морда Норгвена, и подозрительно нездоровый Хатрайт, у которого там, к тому же, могли обнаружится его собственные люди или осведомители. И вообще чем больше разыскиваемых людей в куче, тем больше шанс, что их кто-то узнает.

Волк и капуста, ээ, то есть, Сэмюэль и Норгвен остаются с лошадьми, а Тэйлин (предварительно обрезавшая волосы и утянувшая грудь, со своей внешностью теперь совсем смахивающая на парнишку) с деньгами для закупки еды и Хатрайт для "посмотреть, есть ли там мои, может, новости узнать" идут на разведку.

Тэйлин закупается и узнает, что в трактире Лианель с Хангардом, но не в зале, а в своей комнате. Не считает нужным тревожить их и выходит из трактира, поскольку позиционировала себя как спешащего человека; ждет на улице Хатрайта, сразу отделившийся от нее и усевшегося за столик.

Через некоторое время, занервничав, что условно-пленника все нет, заглядывает в окна. Хатрайт с кем-то треплется, причем этот кто-то Тэйлин палит и затевает драку, кажется, с мотивацией "ах ты зараза говорливая, кто это еще с тобой такой подозрительный". В драку включается еще пара попавших под горячую руку трактирных завсегдатаев. В это время на шум спускаются Лианель с Хангардом. Хатрайт пытается драпать в дверь, его пытаются не выпустить, но Тэйлин хватает его прямо в дверном проеме и просто выволакивает прямо из-под рук.

Итог — Хангард не узнал Тэйлин, но узнал Хатрайта, решил, что последний сбежал из-под надзора, и решает, что сон сном, но пора из таверны сваливать. Что и делают через задний двор, пока Тэйлин с Хатрайтом возвращаются к Норгвену и Сэмюэлю.

Командир, выслушав, что его беглые подопечные в таверне, не считает нужным подождать хотя бы до утра, а решает идти говорить. Но поскольку в своем таланте риторики не уверен, тащит за собой Тэйлин, которая, впрочем, объясняет, что прямо в трактир ей лучше бы не соваться. Проверив, что две лошади, на которых уехали вчера брат с сестрой, на месте, Норгвен заходит в трактир — и его узнает один из мужиков. Пытаясь не дать тому сказать "ловите изменника и несостоявшегося убийцу Самого!", Норгвен решает, что лучшая защита — это нападение, и бросается на мужика, неся какую-то заглушающую его околесицу про "денюжки-то отдавать надо!".

Тэйлин хватается за голову и ножи, но понимает, что все может стать слишком серьезно и вдвоем они не справятся с целым трактиром, и бросается за помощью в лице хотя бы Сэмюэля назад к стоянке. А там все весело. Потому что ни Сэмюэля, ни его вещей нет, зато есть Хатрайт — сидит себе, словно дремлет. Вот только не реагирует ни на оклик, ни на более существенные методы побудки. В темноте плохо видно, но в конце концов становится понятно, что на его лице свежая рана, очевидно полученная при недавней потасовке в таверне, которая как-то очень нездорово выглядит, наводя на мысли о заражении. Или о яде…

Тэйлин мало что смыслит в этом, плюс вокруг ночь, плюс сволочь такая Сэмюэль-убью-если-еще-раз-встречу, плюс там где-то Норгвен, возможно, уже скоро мертвый, но все-таки с хоть какими-то шансами отбиться или хотя бы просто остаться живым. А у Хатрайта этих шансов с каждой минутой все меньше, не смотря на влитый стимулятор, потому что видимых результатов это не дало. И хотя в целом, конечно, "ну и сдохни, зараза, ты мне все равно не нравишься", но, во-первых, он какой-никакой проводник по лабиринтам в горе, через которые пробраться в город реальнее, чем через ворота. Во-вторых, Сэмюэль-убью-сволочь, не дождешься! И в-третьих, поди потом докажи, что главу разведки прибила не партия, а лишь отдельно взятый индивидуум. В-четвертых, в условиях дефицита сопартийцев и информации о мире, уж лучше ненадежный союзник, чем опять ничего.

К счастью, как раз в этот момент Норгвен благополучно возвращается, сумев каким-то чудом убедить окружающих, что правда на его стороне, и приволакивая с собой того самого слишком памятливого и говорливого мужичка, на тот момент, уже оглушенного. Тэйлин вздыхает с облегчением, с чистой совестью теперь уделяя все свое внимание валяющемуся перед ней телу.

Она помнит лишь один яд и лишь одно противоядие, с которыми ей приходилось сталкиваться — буквально пару дней назад, наткнувшись на подготовленных к их встрече лучников, каким-то ядом были отравлены Лианель и Хангард. Тогда же Лианель и готовила при всех спасительный отвар, не без помощи Тэйлин. Рассудив, что хуже уже не сделает, девушка бросается рыскать вокруг в поисках знакомой травки. К счастью, удачно. Очень удачно — на четыре порции набрала. Очень к счастью — две первых были явно испорчены. Две других сомнений вроде и не вызывали... В общем, выбрав одну из них, Тэйлин влила противоядие в Хатрайта. Увы, эффекта не было. Хладного трупа на месте обездвиженного тела, впрочем, пока что тоже...

Утром Хатрайт встал, как ни в чем не было — не считая того, что можно было списать на две драки и пыточные раны. От завтрака отказался. К счастью. Ибо Сэмюэль, кроме яда, имел в заначке еще какую-то гадость, так что последняя из имеющихся порций еды заставила Норгвена и Тэйлин надолго удалиться в кусты по разных стороны полянки.

Тем временем, Лианель и Хангард, благополучно дошедшие до Восточных ворот, задержались в лесу, где травница сделала какую-то мазь, от которой их кожа темнела, морщилась и визуально состаривалась. Так, под прикрытием образа пожилой пары из соседнего селения, навешав лапши на уши стражникам, они и прошли в столицу, где, поплутав по улочкам, Хангард смог сориентироваться и ведомый больше чутьем, чем осознанными воспоминаниями, довел их до дома Драйна — наставника команды, собравшего их когда-то вместе.

За домом была слежка, но разыгранная сцена "ой, моей жене плохо, памагите!" помогла беспрепятственно пройти в дом, где парочка представилась, переговорила с Драйном, и в условиях дефицита времени, условилась, что сейчас уйдет и засядет у знакомых Драйна, которые не станут задавать вопросы, а сам он подойдет к ним позже.

Путь Сэмюэля традиционно почти неизвестен, кроме вот этого конкретного дня — он бродил на севере, где городские стены врастают в гору, и искал там проходы в столицу. Проходы нашел, столицу — нет. Но каждый раз без проблем возвращался обратно, так и не сгинув в каменных лабиринтах к вящему сожалению части партии, и в конце концов понял, что придется лезть напролом — через ворота. В итоге (кажется, уже на следующий день) — вполне успешно, прикинувшись торговцем амулетами (и разыграв чудесный спектакль-монолог по этому поводу, что достойно того, чтобы его послушать, на самом деле), и потратив еще полдня на приставание к прохожим, сумел-таки найти женщину с пониженной подозрительностью и повышенной доверчивостью по отношению к эффективности амулетов, согласившуюся провести его к дому Советника, его отца.

Тем временем, Тэйлин и Норгвен тоже кое-как пришли в себя, побитая жизнью и конкретными людьми партия (или ее остатки) загрузилась на лошадей (Сэмюэль любезно оставил свою, так что, к счастью, снова ехать кому-то вместе с Хатрайтом не пришлось), и также отправилась на север — к той же горе, искать все те же ходы в столицу. К счастью, яд не влиял на память, поэтому Хатрайт без особых трудностей нашел нужное место и спешившаяся троица быстро и без потерь дошла до выхода внутри города.

Дождавшись, пока стемнеет, они выбрались на местный птичий рынок... и на ходу заспорили, куда идти. К Драйну не факт, что можно подобраться, учитывая следящих за его домом людей Хатрайта. К Илтаниэлю (первый наставник и опекун Тэйлин) подобраться не намного проще будет. И вообще, ночь на дворе, сейчас любые гости подозрительны. А поспать надо. И просто найти, где залечь и подумать. А уж если еще и помыться…

Забраковав мысль о том, чтобы сунуться в подвалы к криминалитету, информаторам и прочим ненадежным людям, Хатрайт вздохнул и повел своих горе-попутчиков подземными ходами в собственный дом, где до утра все дела, кроме перевязки ран, и были отложены.

Ночь прошла спокойно. Норгвену снился бред на счет того, что Тэйлин работает в паре не с ним, а с Хатрайтом, но в остальном никто и ничто не беспокоило уставших людей. Даже загадочный дух, Смотрящий-в-воду, обещавший явиться после пяти закатов, так больше и не дал о себе знать.

Поутру, снова прикинув имеющиеся варианты и сгенерив на свежие головы парочку новых, скрепя сердце не забраковали только один: довериться Хатрайту и отпустить его с докладом к советнику. Мол, да, был схвачен, ехал с партией в столицу, потом в какой-то момент потерял сознание в лесу, очнулся — нет никого; не вели казнить — остался верен Самому, готов с двойной злостью искать выродков дальше. После чего либо встретится с Драйном под предлогом «надо бы с ним переговорить, не добрались ли изменники до него», либо отправит курьера, но в целом, даст знать Драйну, что надо где-то встретиться, по возможности — у него, Хатрайта, дома. На том и порешили.

Тем же днем Лианель и Хангард обнаружили, что их маскировка постепенно смывается. Лианель вызвалась снова выйти из города к той же роще, где они провели предыдущее утро, и насобирать еще коры, необходимой для подновления эффекта старости. Выйти должна была через те же восточные ворота, где их с «мужем» наверняка запомнили, так что больше шансов, что не будет проблем со входом обратно.

В то же время Хангард собирался пройтись, тщательно поплутав пару часов по городу, до дома Драйна, поскольку его беспокоило то, что он не пришел позже вечером еще вчера, да и вообще полное отсутствие вестей. После чего вернуться и встретиться с сестрой.
Прогулка была почти приятной, но до цели добраться он не успел. Как, впрочем, и Лианель. Хангард беспомощно смотрел, как ее ведут два стражника. Проследив за ними какое-то время, получилось выяснить, что Лианель была схвачена по подозрению в принадлежности к друидам (кои находятся вне закона), доставлена к магам и по указке одного из них должна быть препровождена в тюрьму.

Увы, Хангард не видел возможности что-то пока сделать, имея только кажущийся небольшим в его руках колун, собственные кулаки, покрытые «дряхлой кожей» и висящий дамокловым мечом статус изменника, если будет раскрыт. Слежка продолжалась.

Спустя какое-то время в тюрьму пришел маг, забрал с собой Лианель и повел ее куда-то в район аристократов (в дом советника, на самом деле), какую-то странную Лианель — отчужденную, явно видевшую наблюдающего издали брата, но словно не придающую этому факту никакой важности, словно она забыла даже те крохи, что помнила до этого… Из дома маг вышел уже без нее.

Тем временем, уставший Хатрайт вернулся в свой дом с обнадеживающими новостями. Советник принял его доклад, но казался больше обеспокоенным быстрым наступлением Серой, чем изменниками, шастающими где-то вокруг столицы. Наказал возвращаться к поискам, но и только. С Драйном переговорить тоже получилось; на просьбу встретиться он отреагировал без воодушевления (Хатрайта явно не любила не только личная разведочно-боевая группа Самого, особенно с тех пор, как он возглавил за охоту за этими шестерыми), но все же согласился. Говорить должны были возле той же Птички, но место людное — равно легко как затеряться, так и проследить за подозрительными личностями, и Хатрайт сказал, что рискнет взять с собой на встречу только одного. Лучше — Норгвена как главного. И, отослав Тэйлин за «чего-нибудь пожевать», доверительно добавил: "Кроме прочего, дело рисковое. Возможно, придется отбиваться. Думаю, мы оба не хотим, чтобы она была там…"

Норгвен, не смотря на сомнения Хатрайта в удачности идеи (точнее, уверенности в том, что она однозначно плохая, зная Тэйлин), честно озвучил девушке все, что она пропустила, пока ходила на едой. Хатрайт не ошибся — результатом было предсказуемое: «Вы там будете драться, а я тут сидеть?» и предложение идти чуть отдельно, посматривая по сторонам, прикрывая эту парочку. Как ни странно, убедить удалось не Норгвену, а все тому же Хатрайту, своей раздражающей ухмылкой «ну, вот, что я говорил?». Даже если временно он воспринимается как часть своих, как член группы, его правота в таком вопросе раздражала и отрезвляла.

До встречи оставалось еще три часа, за которые Хатрайт собирался отдохнуть, но услышал, что Норгвен начал вслух прорабатывать детали маршрута, и задержался, а потом рисовал для Тэйлин схему ухода за пределы города через тоннели, и время прошло незаметно.

Так одна партия разделилась на пять: отдельно Лианель, отдельно Хангард, где-то в тумане неизвестности — Сэмюэль, оставшаяся в доме Тэйлин и вот Хатрайт с Норгвеном. Да и то…

Оставив девушку одну заучивать, на всякий случай, полученную информацию подземным и подгорным ходам, мужчины и сами скрылись под землей, благоразумно проигнорировав входную дверь. Норгвен едва успел отвернуться, когда на очередной развилке провожатый вдруг выругался себе под нос, вскинул руку с полой плаща, закрывая себе глаза, и уронил шарик на пол, точно такой же, какой использовал когда-то при попытке его задержания в таверне. Уже знакомая вспышка света на миг озарила коридоры, а когда на перекрестке снова лежал лишь безобидный мягко светящийся шарик и Норгвен снова смог оценить обстановку, Хатрайта и след простыл. Зато напротив полукругом, по два у каждого тоннеля, стояли шестеро мечников, и их намерения не внушали оптимизма.

Норгвен отступил в коридор за его спиной, достаточно узкий, чтобы преследователи могли бежать лишь по одному, и бросился назад. А между ним и Норгвеном в начале тоннеля стояли на изготовку два лучника, за ними в тени стояла еще какая-то безоружная фигура. Выхода не было. Нападающие знали, за кем шли, и предпочитали перебдеть, чем упустить опасную добычу.

Лучники нервно, но вежливо попросили сложить все оружие («Все, я сказал!») и сдаться. Норгвен покладисто положила на землю меч, кочергу и, к сожалению, кинжал. Дождался, пока сзади один из догонявших схватит его за руки, и, не дав второму надеть на себя кандалы, ударил первого головой в челюсть. Что ж, Норгвен не был бы самим собой, если бы не попробовал…

От удара картинка перед глазами чуть поплыла. Он попытался достать кулаком второго, но лучники среагировали быстрее и точнее. «Стрелы в ноге — вещь не смертельная, еще посмотрим, кто кого», — рассудил Норгвен, окруженный восемью противниками, и бросился поднимать свое оружие, но не успел после этого даже толком подняться. Двух стрел в ноге было мало, мил друг? Что ж, а как на счет еще двух — в плечо и в грудь?.. Почувствуй себя Боромиром…

Норгвен, ослепленный болью, дезориентированный, рефлекторно отшатнулся к мечникам, и осел кулем, словив удар в голову.

Дальнейшее было делом техники.

Хангард в бессилии вернулся к задаче, которую казалось реальнее решить. Драйн. Нужно связаться с Драйном. Что-то было не так.

Хангард не пошел к нему сам, а, расспросив сдавших ему комнату людей, что можно в подобных случаях предпринять, послал к бывшему наставнику команды мальчишку с наказом привести Драйна.

— Скажи, что у старого друга сестра пропала, и он не откажется прийти.
Тем не менее, мальчишка вернулся один.

— Он просит, чтобы вы сами к нему пришли. Старый человек, видимо, тяжело ему, — доложил подросток, замявшись в конце фразы, глядя на старчески сморщенные руки нанимателя, но все же посчитал свою работу выполненной и, забрав причитающуюся ему вторую половину платы, смылся.

Хангард занервничал еще больше и в гости не пошел, наоборот развернулся и зашагал прочь, размышляя, как вдруг чутье забило тревогу с новой силой. Это тянуще-колкое чувство, взгляда в спину. Взгляда, готового нанести удар. Взгляда, исходящего от едва заметной тени на крыше.

Первая стрела лишь чиркнула, почти не помешав. Хангард рывком перемахнул через преградившую проулок стену, и метнулся к ближайшей двери — в трактир. Выбив плечом ее для отвлечения внимания, он начал карабкаться на другую стену из дворика, но более стрелок успел заметить его маневр. Следующая стрела глубоко увязла в спине.

Хангард выбил дверь в соседнем тупике и вломился в чей-то пустой дом, заполз за ширму и затих. Было тихо. Стрелок уже должен был бы догнать его, но звука шагов все не доносилось. Где-то внутри грудной клетки отчетливо ощущалась скапливающаяся и густеющая гирей кровь. И что-то еще… Что-то знакомое. Ах да, пару дней назад он уже чувствовал себя так же — когда получил другую такую же стрелу, стрелу, смазанную ядом. И в этот раз некому приготовить отвар из трав. Некому, не из чего, некогда и все равно же не дадут. И противник все не идет к нему… Что ж, придется идти самому.

Хангард увидел его, аккуратно заглядывающего в дом, на секунду раньше. Времени что-то придумывать не было — только из последних сил бросится на него первым, надеясь, что тот не успеет натянуть тетиву и выстрелить в упор. Лучник не успел. Но и в ближнем бою он, здоровый и сильный, был удачливей. Хангард упал к его ногам, пачкая кровью ступеньки, ведущие к выбитой входной двери.

Ночь лежала на Столице. Такая же тихая и по-весеннему темная, как и многие до нее.