Тихо посвистывая себе под нос, за столом сидел полуголый калторанин, и в свете лампы что-то увлеченно записывал на листе корпо-бумаги. Постель была смятой и еще горячей, из соседней комнаты слышались звуки льющейся воды. Если бы прекраснейшая и несравненная (этой ночью) калторанка Шиль могла бы взглянуть сидящему через плечо, она бы, без сомнения, звонко рассмеялась.
“Старшой Спенсер, Я, Адам Худу, лучший механик и доктор на этой станции, мастер на все руки, и ваааще, хочу летать на твоей леталке ☺-Фортуне.
Во-первых, она круто называется. Круче только “Невыразимая радость бытия”, но то накуренное корыто не пролетит и одного парсека, чтобы не вмазаться в звезды. Твое ~~корыто ~~летало я осмотрел (только снаружи, не боись), и мне оно понравилось.
Во-вторых, ~~твой корабль я уже осмотрел… ~~В общем, я уверен, что смогу сделать из твоего корабля - конфетку.
В-третьих, я уже говорил, что я мастер на все руки? Ем за двоих, работаю за троих, ~~тра ~~Подлатаю твой корабль и твою команду прежде, чем ты успеешь выговорить “Трацепиколапродис Минералаларак Очещуенис”. С удовольствием поработаю грузчиком на таинственных планетах, полных невообразимо дорогих ништяков.
В-четвертых, я калторанин и я офигенно удачлив. Ведь не зря прекрасные и молодые калторанки крутятся вокруг удачливых игроков в казино. Задумайся - молодой, здоровый калторанин в самом расцвете сил - именно то, что нужно твоему кораблю!
В-пятых, я уже собрал вещи и через час притащусь на знакомство. Жди!”
В конверте, который в полдень был отправлен капитану Спенсеру, находился исписанный листок и десяток фотокопий. Но не хотелось бы калторанину, чтобы прекраснейшая, несравненная (этой ночью и этим утром) Шиль видела эти снимки.
Молодой, сильный калторанин, с шикарной копной густых, черных волос и простоватой улыбкой был на всех фотокопиях. В разных ситуациях.
Вот он в поте и саже трудится над типичным калторанским военным истребителем. Часть его - потрепана не в одном бою, но вокруг калторанца все уже сияет новой, крепкой адмасталью.
Вот он обнимает за плечи лежащего на больничной койке калторанца. У того нет двух пальцев на руке, перебинтованной от кончиков пальцев аж до плеча, но смотрит лежащий на Адама - с благодарностью.
Вот он тащит на своих плечах огромный ящик с надписью “Собственность корпоратского военного флота. Совершенно (и абсолютно) секретно”. Даже под внушительной тяжестью он не перестает играть мышцами и улыбаться.
Вот его ругает отец, держа в руках вещь, подозрительно напоминающую какую-то легионскую бомбу. Выражение лица Адама - гордость пополам с обидой.
Вот ему выносит официальное замечание калторанский старейшина, показывая на миловидную рыжую калторанку. (На обороте фотокопии пометка “Не отправлять!”)
Вот он в калторанском городке, обнимает большую семью из 17 лиц, а позади него открыт трап пассажирского транспорта. Он смотрит прямо в объектив фотокамеры (или, может, на фотографирующего?) с легкой, печальной улыбкой, но в глазах его, так же, как и на всех фотографиях, горит огонь жажды приключений.